Народ, а кто-нибудь в курсе, описанная товарищем Кошкиным байка про тарелки в шахматном порядке, спровоцировавшими межвойсковой мордобой в берлинском ресторане, фейк или имела место быть? Вроде, мне говорили, что даже в чьих-то мемуарах мелькало...
Вообще, стоило бы сделать небольшую подборку самых распространенных военных легенд, именно легенд, то есть историй, о которых каждый рассказчик говорит, что де было где-то на соседнем фронте или мол сам лично говорил с человеком, который это знал. Пока у меня в запасе две таких истории:
Послание от друзей.
читать дальшеНе помню источника. Но вроде бы у Игоря Каберова в мемуарах всплывала история. Налетели "юнкерсы", отбомбились по аэродрому, особых неприятностей не принесли, но полосу попортили. Техсостав после налета пошел приводить все в порядок и заравнивать воронки. В одной из воронок обнаруживается неразорвавшаяся бомба. Вызывают саперов. При обезвреживании бомбы из взрывателя на руки обалдевшим саперам посыпался песок. В песке лежала записка на огрызке фанеры: "Немецкие коммунисты делают все, что могут". "Нам сверху видно всё"
читать дальшеНу, это классика. На деревянный ложный аэродром противник роняет деревянную же бомбу, по приколу. Авторов ложного объекта называют самых разных, в основном англичан и немцев. UPD:
Я нашла ту историю с запиской от коммунистов. Это все-таки не Каберов. Мариинский Е.П. "Я дрался на "Аэрокобре".
читать дальше" Тем временем работники БАО обходя бетонированную взлетно-посадочную полосу, обнаружили почти точно в средней ее части третью тысячекилограммовую бомбу. [150] Но она по счастливой случайности не взорвалась, а то бы ее взрыв надолго вывел из строя этот единственный действующий аэродром 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта. Говорили, что была еще бетонированная полоса в Миргороде, но так ли это, точно никто не знал. Во всяком случае, основная работа авиации фронта велась с Кировоградского аэродрома. Он располагался значительно ближе к действующим наземным войскам. Вот и последние дни летчики сто двадцать девятого гвардейского выполняли особое задание — прикрывали введенные в прорыв кавалерийские части — казаков. При этом требовалась особая точность и надежность прикрытия. Если танки горели, выходили из строя только при прямом попадании бомб или снарядов штурмовиков, то лошади гибли и от взрывной волны при достаточно близком разрыве бомбы. Прикрывать кавалеристов — это была адова работа для летчиков-истребителей. Они отвечали за каждого погибшего коня... Сразу поступали возмущенные отзывы кавалерийских командиров, телефонные звонки с укоризнами, телеграммы... а тут была реальная угроза прекращения всякого прикрытия и кавалеристов, и узкой перемычки Корсунь-Шевченковского котла у Звенигородки. Взрыв бомбы посреди полосы оставил бы фронт без аэродрома...
Сразу же послали запрос в штаб фронта с просьбой прислать саперов.
Саперы прибыли утром следующего, дня и сразу приступили к работе. Взрывать бомбу на месте нельзя. Это значило бы самим произвести разрушения, на которые и рассчитывал противник. [151]
Стали бомбу откапывать. Оказалось, взрыватель сработал, а бомба все же не взорвалась! Саперы вывинтили взрыватель, из отверстия посыпался песок...
Тогда они вытащили бомбу из земли — поняли, что взрыва опасаться нечего, разрядили ее и там, в песке, обнаружили маленькую фанерную бирку, на которой коряво, путая русский и латинский алфавит, кто-то написал:
Nemezkie Komunisti делают все, что mogut....
Вот так впервые за войну я столкнулся с помощью немецких рабочих. В данном случае их помощь оказалась как нельзя более кстати...
Полный текст смотреть тут militera.lib.ru/memo/russian/mariinsky_ep2/03.h... "
Иногда к этой байке добавляют продолжение. После деревянной бомбы на то же место тихонько начинают перетаскивать настоящие самолёты — дескать, противник всё равно уже уверен, что это декорация. Через какое-то время эти самолёты (которые ещё не успели сделать ни одного вылета, ибо хранят легенду деревянного аэродрома) бомбят всерьёз, после чего сбрасывают вымпел: «Вот теперь другое дело».
Потому как:
а) если бомба не взорвалась, то и воронки не будет - будет из земли торчать хвост... ну, если очень уж мягкая земля - будет дырка по калибру бомбы, но на таком грунте и аэродром хрен устроишь.
б) неразорвавшийся по неизвестным причинам боеприпас положено уничтожать на месте подрывом - если есть такая возможность. Потому как может быть десяток причин (кроме помощи немецких коммунистов), по которым он не взорвался, и если в одном случае можно смело пинать бомбу сапогом, то в другом - достаточно просто слишком сильно топнуть рядом. Все эти выкручивания взрывателей из упавших бомб, воткнувшихся снарядов и т.п. в военное время происходят в том случае, если возможный ущерб от подрыва больше, чем (чего уж там...) жизнь сапера. В остальных случаях положено всех нахрен эвакуировать из радиуса возможного поражения, аккуратно наложить на корпус заряд и...
...и вот если она после этого не взорвалась - можно уже и песок поискать. Если он сам из дырки в смятом взрывом корпусе не посыпался.
в) взрыватель в бомбу (снаряд, мину, гранату) ввинчивается не на заводе-изготовителе, а при окончательном снаряжении - то бишь при непосредственной подготовке к применению.
И, что интересно, немецкие коммунисты всего этого просто не могли не знать, раз уж они на таком специфическом заводе работали
Оно, конечно, байка насчет того, что у немцев бомбы не взрываются из-за тельмановского саботажа - очень известная, но... хочешь верь, хочешь нет, корни ее уходят еще в довоенные времена с верой в пролетарскую солидарность рабочих Германии с первым в мире государством трудящихся.
Потом эту идею активно поддерживали "замполиты, политруки, а по-прежнему - комиссары". (с)
Тем временем контроль над производственными процессами у немцев на заводах боеприпасов был поставлен настолько, что песок сыпать (ага, ведрами
shushu, Вот и у меня инфа из мемуаров. Надо будет перечитать Каберова. Я не уверена, что это именно у него, но если найду, выложу дословно тот фрагмент. Подобное же мне попадалось как одна из легенд о защите Москвы. Что падали мол бомбы, где вместо взрывчатого вещества лежали послания с надписью "Да здравствует Сталин". Даже в "Боевом киносборнике" этот момент обыгрывался.
В киножурналах тогда много чего обыгрывалось. Например, бравый солдат Швейк излагал примерно ту же байку про патроны, сделанные чехами - довелось видеть сюжет.
- Немецкий пролетарий не должон!
Майор Петров, немецким войском битый,
ошеломлен, сбит с толку, поражен
неправильным развитием событий.
Гоним вдоль родины, как желтый лист,
гоним вдоль осени, под пулеметным свистом
майор кричал, что рурский металлист
не враг, а друг уральским металлистам.
Но рурский пролетарий сало жрал,
а также яйки, млеко, масло,
и что-то в нем, по-видимому, погасло,
он знать не знал про классы и Урал.
- По Ленину не так идти должно!
Но войско перед немцем отходило,
раскручивалось страшное кино,
по Ленину пока не выходило.
По Ленину, по всем его томам,
по тридцати томам его собрания.
Хоть Ленин - ум и всем пример умам
и разобрался в том, что было ранее.
Когда же изменились времена
и мы - наперли весело и споро,
майор Петров решил: теперь война
пойдет по Ленину и по майору.
Все это было в марте, и снежок
выдерживал свободно полоз санный.
Майор Петров, словно Иван Сусанин,
свершил диалектический прыжок.
Он на санях сам-друг легко догнал
колонну отступающих баварцев.
Он думал объяснить им, дать сигнал,
он думал их уговорить сдаваться.
Язык противника не знал совсем
майор Петров, хоть много раз пытался.
Но слово "класс"- оно понятно всем,
и слово "Маркс", и слово "пролетарий".
Когда с него снимали сапоги,
не спрашивая соцпроисхождения,
когда без спешки и без снисхождения
ему прикладом вышибли мозги,
в сознании угаснувшем его,
несчастного догматика Петрова,
не отразилось ровно ничего.
И если бы воскрес он - начал снова.
(с) Б.Слуцкий