Похоже, мыши все-таки есть. Какая-то наглая зараза все утро что-то жевала у меня под шкафом. И кошка проявляла законный интерес.

читать дальше
Смерть Плохиша

Он не был и стар, но совсем обрюзг - приходилось расплачиваться за детские пристрастия к варенью и печенью.
Теперь, правда, варенью он предпочитал виски, а печенью - сервелат, но это тоже не шло на пользу его здоровью.

На люди он старался не показываться - даже не из-за страха перед уцелевшими бойцами Красной Армии - полегла Красная Армия на широких лугах, на зеленых лугах, где рожь росла, да гречиха цвела - вся полегла, без остатка, а кто сейчас если и пытался петь походные ее песни, делали это так, что вызывали скорее не страх, а уныние.

Везде была власть буржуинская - и в Равнинном Королевстве, и в Горном Буржуинстве, и в Снежном Царстве, и в Знойном Государстве.

Раздолье было буржуинам - что своим, что пришедшим из-за Черных Гор - но почему-то не радовался жизни постаревший Плохиш. Пил виски, писал толстые книги про так и не понятую им страну, в которой даже малыши знали Военную Тайну и крепко держали свое слово - и сам понимал, что ничего не понимает. И не было ему покоя ни в светлый день, ни в темную ночь. И потому пил еще больше.

Что, что Он хотел этим сказать, думал Плохиш, ворочаясь в своей постели бессонными ночами в своем особняке: "Есть и глубокие тайные ходы. Но сколько бы вы ни искали, все равно не найдете. А и нашли бы, так не завалите, не заложите, не засыплете". Или это: " И когда б вы ни напали, не будет вам победы".

А это - в самом конце - когда перед самой страшной Мукой, которая только есть на свете, Он опустился пол, приложил ухо к тяжелому камню холодного пола, и улыбнулся. Что же Он услышал - чьи шаги, какие звуки, что за музыку?

И, кое-как заснув, приняв свое буржуинское сонное лекарство, Плохиш спрашивал во сне у Того, Кто лежал на зеленом бугре у Синей Реки: "Отчего, Мальчиш, проклятый Кибальчиш, и в Высоком Буржуинстве, и в другом - Равнинном Королевстве, и в третьем - Снежном Царстве, и в четвертом - Знойном Государстве в тот же день в раннюю весну и в тот же день в позднюю осень на разных языках, но те же песни поют, в разных руках, но те же знамена несут, те же речи говорят, то же думают и то же делают?"

Но не было ответа Плохишу.

Пока однажды морозной декабрьской ночью не раздались шаги в особняке. И в комнату не вошел Он - все такой же юный, все такой же гордый, все в той же буденовке с красной звездой. Посмотрел на Плохиша брезгливо и сказал:

- Пошли, Плохиш. Ты всю жизнь хотел узнать нашу Главную Военную Тайну. Пришло твое время.

И умер Плохиш, и узнал он Военную Тайну - да не рассказал другим буржуинам, и теперь им ждать со страхом своей смерти, потому что - если приложить ухо к камню, то можно услышать музыку - будто идет где-то Красная Армия и поет свою походную песню.
forum-msk.org/material/society/2000167.html

В юности мы придумываем для себя красивые сказки. И чем старше становимся, тем больше начинаем в них верить, только никому в этом не признаемся. А разуверившись придумываем новые. И чем больнее бьемся по жизни, тем красивее наши сказки.

Ну, что я скажу, любого шовиниста в штанах, считающего неполноценным по умолчанию весь женский род, эта запись должна порадовать (( Я купила себе английский замок и стала честно врезать его во вторую дверь. Итог: раскурочила пол-двери, все в щепках, руки ломит, толку - ноль. Я тупо не могу сочленить язычок замка с самим механизмом. При отклонении хоть на пол-градуса или ключ перестает проворачиваться или ручка. А ввернуть саморезы, не сдвинув механизм с места, я не могу - дерево старое и трухлявое, да и дырок в нем теперь существенно прибавилось.
Диагноз: считать меня блондинкой и не давать в руки ничего сложнее помела. Блиннн (((

Самые большие грабли для наступания, которые всегда со мной, это отсутствие силы воли. При попытке несколько более бурной деятельности, чем обычно, наступает полный пофигизм и нежелание шевелиться даже ради любимого занятия. То есть, полное забивание на все ресурсы, возможности саморазвития и так далее просто ради того, чтобы меня никто не трогал. Вообще. Никак. В результате - масса возможностей упущена исключительно по причине моего бакланства. Я не устаю от обилия дел физически - я тупею и теряю интерес к любой сознательной деятельности. И как следствие - перестаю себя уважать. Тихо завидую людям, которые успевают все и даже больше. А любая попытка войти в аналогичный ритм жизни прогорает через неделю максимум и я снова возвращаюсь в исходное состояние. И как с собой договориться - не понятно. Заставлять и делать через силу - фигня выходит. А самоуважение полюбому теряется.
Почему я способна действовать только когда подо мной земля горит?..

Налей чайку зелёного налей
кусок асфальта мокрые машины
высотных зданий сизые вершины
таков пейзаж из форточки моей

А мы всё ждём прекрасных перемен
каких-то разговоров в чьей-то даче
как будто обязательно удачи
приходят огорчениям взамен.

Всё тот же вид из моего окна
всё те же телефонные приветы
и времени неслышные приметы
листом осенним достигают дна.

Налей винца зелёного налей
друзей необязательные речи
надежды ненадёжнейшие плечи
таков пейзаж из форточки моей.

Налей тоски зелёненькой налей
картошка лук порезанный на части
и прочие сомножители счастья
таков пейзаж из форточки моей

А мы всё ждём прекрасных перемен
каких-то разговоров в чьей-то даче
как будто обязательно удачи
приходят огорчениям взамен.

Юрий Визбор

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Нехороший все же год... Во многом. Вчера ночью узнала, что умерла моя коллега по старой работе в библиотеке. Не знаю, сколько ей было лет. Кажется в районе за 60. У этой жизнеутверждающей дамы оптимизма хватало человек на сто.
В библиотеке до сих пор сидит Кот Ученый Библиотечный, в профессорской шапочке, которого она шила. Веселая была, светлая. Раз - и всё. В одну ночь. Одна из основателей ролевого движения в Саратове. КСПшников наших растеряли уже, теперь пошли наши основатели (((
Грустно и мутно. Я все хотела дойти до библиотеки, со всеми повидаться, и с ней тоже. Но она не дежурила в позапрошлое воскресенье, а к этому ее уже не было. Сколько раз люди об это спотыкались - все хотим, хотим дойти, позвонить, увидеться - а когда соберемся, оказывается, что мы безнадежно опоздали, и прийти уже не к кому. А если подумать, скольких я еще могу пережить, тех, кто меня старше, на душе совсем тускло делается. И ничего не изменится от того, что мы уйдем. Волга не потечет вспять, книги не заплачут.
Не будет утром траурных газет,
Подписчики по мне не зарыдают.