От скуки бес меня хранит и путает порою,
“Создай, - толкает, - что-нибудь, коль свет тебе не мил”.
И чтоб развлечься лишний раз, я выдумал героя -
Вагон полночного метро ему так подходил.

Сначала я творил легко - такая сила в слове,
Но все труднее придавать черты лица ему.
Ну рот и нос - туда-сюда, ну волосы и брови,
Но вот глаза - помилуй Бог - да где ж я их возьму?

Одно и то же каждый раз, пустой вагон мотает,
Обрывки схемы на стене, да мы сидим вдвоем.
И я исписанный блокнот рассеянно листаю,
Чтоб через несколько секунд совсем забыть о нем.

Прощай навек, мой персонаж, нам не судьба быть вместе.
Недели, словно дни, бегут, а день летит, как час...
Я только что его встречал в метро на том же месте,
С моим блокнотом в кулаке и счастьем вместо глаз!

Куда он денется в конце, придуманный в начале?
Одно лишь слово, и ему достаточно вполне.
Моя звезда его хранит, грустит ли он в печали -
Мой ангел дышит на него, скучает ли по мне.

Игорь Белый


Странно, но это всё было или могло быть именно так. Он ехал в этом полуночном метро, мой недописанный товарищ. Он видел ту Москву, которую никогда не увижу я, ту, которую можно полюбить и почувствовать. Без рекламы и потоков машин. Без всеприсущей торговли всем и вся. С еще живыми старыми домами, с тем Арбатом, о котором пел Окуджава.
Так могло быть:
читать дальшеОн дремлет, опустив голову. Ему сейчас на Киевский, поезд идет в 2 часа ночи. Он бродил весь день по городу, где никогда раньше не был. Он прошел пешком вдоль Москва-реки чуть не до Коломенского. Он видел звезды на башнях кремля и слышал ровную поступь часовых по брусчатке у Мавзолея.
Хочется спать... Даже бывалому человеку легко отходить все ноги, такой насыщенный выдался день. Вагон почти пуст. Женщина с рыжими растрепанными волосами жмется в углу, кутаясь в куртку, осторожно смотрит краем глаза, боится спугнуть привидившееся. Маленький блокнот в руках заполняется быстрыми неразборчивыми строчками. Где ты был за день? Что ты успел увидеть? Может, ты снова будешь глядеть через плечо и поправлять: "Не так, не то... Уточни. Не ошибись." Но сейчас ты слишком устал. А тебе еще до Киевской. Еще ждать поезда в прокуренном вокзале, за кружкой горячего чая в буфете.
"Станция Киевская!"
Поднимается резко, вещмешок из под ног - на левое плечо, вышел.
Я стою на опустевшей платформе. Одинокая фигура на эскалаторе медленно плывет вверх. Где-то на самом верху он оборачивается, чуть кивает и уходит. Граница 20 и 21 века окончательно разделяет нас, я остаюсь внизу.
"Прощай навек, мой персонаж, нам не судьба быть вместе..." Но я обязательно допишу всё.
И усталый человек в застиранной добела гимнастерке, которого увозит вверх эскалатор станции Киевская. И бойкая девчонка с русыми кудряшками, что глядит с крыши своего дома вниз, на Соколовую гору, и теребит меня всякий раз, когда я достаю блокнот: "Ну долго еще?" И иностранец в очках, обвешанный двумя фотоаппаратами, который ни за что не подойдет близко, а затеряется среди пассажиров переполненного вагона времен Олимпиады-80. И девушка с мольбертом, что стоит на маленьком перекрестке двух старинных улиц, где у домов стрельчатые готические окна, в городе, где я никогда не была. Слепой, что сидит на подоконнике своей комнаты и слушает дождь, звенящий по крыше.
Разве я могу их оставить? Я допишу.